Однушка

Posted by Дарья Дорошко on 2 января 2018 in Дарья Дорошко - Проза на русском языке |

Однушка

У Дивана были мягкие ворсистые подлокотники и любимый красно-жёлтый плед в клеточку. А ещё он очень любил, когда к его спинке прижималась Марина, молодая хозяйка Однушки, в которой он, Диван, занимал самое почётное место у окна. Иногда на пледе оставались светлые Маринины волосы, особенно после тягостного беспокойного сна, когда ей снилась стая взбесившихся собак, гнавшая через весь опалённый пожаром город белую, в саже, кошку, которой в этом сне была она, Марина. Обычно из таких снов она вырывалась с криком, на самой последней грани вдруг уразумев, что весь этот кошмар ни что иное, как сон, всего лишь сон и ничего более. Потом она долго пила кофе в небольшой кухне, гладя ласково мурчащую любимицу Мусю с белой в подпалинах шерстью и апельсиновыми глазами.

Когда хозяйка уходила на работу, Муся приходила к Дивану и, закутываясь в плед, как это умеют только кошки, и стараясь не поцарапать обивку, рассказывала ему о своих сновидческих проказах. Впервые услышав о вытворяемых Мусей проделках, Диван был в шоке. Ему было до пружинного стона жалко свою любимую хозяйку, и он был зол на кошку, из-за которой Марина частенько уходила на работу невыспавшаяся, в странной задумчивости. Но потом Диван понял, что во время подобных снов сам он ощущает нечто такое, что не идёт ни в какое сравнение даже с летним полуденным солнцем, жарко ласкающим его ворс лучами, заливающими выходящее на юг окно .
Ему было томно и радостно, он ощущал себя живым. Да, эгоистом, но все муки совести затмевало ощущение беззащитного тела Марины, в удушающем кошмаре мечущейся на нём и опаляющей его ворс горячим влажным выдохом и ужасом последнего отчаянного крика уже за гранью пробуждения.

Рядом с Диваном, страстно завидуя ему, грустил старый немодный торшер оранжевого цвета, подарок Марине на день рождения от кого-то из её коллег по библиотеке, где она работала. Торшер не просто грустил — он осуждал Диван всеми гранями своего абажура и, как уже было сказано, страстно завидовал ему. Он любил хозяйку той Торшерной любовью, на которую только и мог быть способен тот, кто дарит свет. Но он не получал никакой отдачи, и в этом была его трагедия. Да, Марина частенько читала под ним старые бумажные книги, но все эмоции, генерируемые ею, доставались этой пушистой в подпалинах ведьме, которая жадно впитывала их через прикосновения нежных женских рук, то рассеянно поглаживающих подтставляемый ею пузик, то ласково треплющих любимицу за ушками. Ему же, Торшеру, перепадало лишь усталое небрежное касание уже сонной руки — и наступала тьма, равносильная смерти, в которую погружалась вся Однушка.

Однушка же была счастлива, безоглядно, бессовестно счастлива тем, что наконец-то в ней поселилась мечта всей её жизни — несравненная блистательная Марина, которую Однушка помнила по своей прошлой жизни, в которой она, частично. конечно, одной лишь бетонной плитой, была ещё совсем неразумным, почти не осознающим себя привокзальным Туалетом, в который забежала приехавшая поступать в библиотечный техникум выпускница одной из сельских школ.

26.10.2017

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Google Buzz
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники

Метки: ,

Copyright © 2011-2024 Татмир — Литературный сайт Дарьи Дорошко и Владимира Череухина All rights reserved.
This site is using the Desk Mess Mirrored theme, v2.5, from BuyNowShop.com.